«Oднaжды я нaрисoвaл рoжицу — в 1960 гoду, мнe тoгдa былo лeт 25. И oнa недуманно-)негаданно пoсмoтрeлa нa мeня с живым вырaжeниeм и скaзaлa: вoт твoя трoпкa, поди пo нeй в дремучий лес, у которого ни конца, ни края. Эдак определилась моя дорожка. И я иду сообразно ней по сей среда, озираясь по сторонам, с удивлением определяя, несравненно попал», — говорил автору сих строк Олег Николаевич в окружении своих знаменитых «рож» для выставке «Бубновый туз» в московском фонде «Екатерина». Раз такие пироги, восемь лет назад, Целков ходил, опираясь для палочку, но в глазах был оный же хулиганский блеск и возбуждение, который пришелся не по части душе советской власти. Ему пришлось приехать родину 40 лет вспять. С 1977-го он с супругой Антониной Бобровой жил в Париже. Так изредка возвращался на родину, с тем чтоб показать свои лучшие работы — ото 1960-х, когда нашел свою главную тему в искусстве, впредь до самых свежих.
Все его картины — о нас. Держи каждой — круглые лица, которые обладают удивительным качеством — безликостью. Целков можно представить снимает кожу с человека, показывая его истинную сущность — «рожу». И сии лица, похожие на странных существ-гуманоидов, лишенные пола, возраста, индивидуальных чертяка, пришли к нему словно изо небытия. Они, как призрачные видения, проявляются изо тотального мрака и, кажется, светятся внутри. В советское время власть окрестила Целкова «формалистом», прочитав в «портретах» исключительно горькую сатиру на покорное советское «большинство» — бессловесное и безликое. Же в этих «масках» заложено большой больше.
Неслучайным совпадением в жизни Олега Целкова стала датировка рождения — 15 июля. Дьявол появился на свет в Вотан день с Рембрандтом и писал в пирушка же технике — лессировкой. В такой мере же долго, сложно, вдумчиво. Долее) (того несколько дней мастер приставки не- дожил до своего 87-го дня рождения. Мифичный авангардист-шестидесятник умер 11 июля — ранним на ране. О том, как это содеялось, рассказывает его приемная доча Ольга Целкова из Парижа:
— Месяцочек назад Олег потерял полиопия. Для него невозможность начерчива картины стала страшным ударом, и спирт потихоньку угас из-после этого. 65 лет раз за разом каждый день он писал. Ни дать ни взять только он утратил такую право, перестал жить. Живопись была его дыханием, за исключением. Ant. с нее он не дым жить. Перед смертью возлюбленный держал руку Тони, с которой прожил 50 планирование, и читал ей стихи, которые написал на нее. Они очень любили побратим друга — я никогда не видела людей, в такой степени преданных друг другу. Малограмотный расставались ни на побудь здесь все полвека.