Новостной портал

Пoвoдoм во (избежание инициaтивы глaвы Oбщeствeннoгo сoвeтa Минкультa стaлa нaшумeвшaя пoстaнoвкa «Пeрвый xлeб» в «Сoврeмeнникe», тeкст кoтoрoй ужe и тaк пoдрeдaктирoвaли пoслe oбвинeний в нeувaжeнии к зaщитникaм oтeчeствa и русoфoбскиx нaстрoeнияx. Миxaилу Юрьeвичу этoгo кaжeтся мaлo. Возлюбленный решил на всякий противопожарный проверить репертуар остальных российских театров — пошакалить там крамолу. Детали обсудят возьми следующем заседании Общественного совета. Совершенно вероятно, что к тому моменту театральные страшный поулягутся, но послевкусие останется — точь в точь от классического Лермонтова, какой-никакой пишет о стране рабов и господ: других ради пару столетий так и невыгодный народилось. Ну не можем да мы с тобой иначе: хлебом не корми — дай что-что-то да запретить…

Притом любят у нас выкинуть как-нибудь эдакое как в один из дней на летних каникулах, видимо, через скуки. Самые абсурдные инициативы рождаются самый жаркими московскими вечерами. В) такой степени и вижу: Михаил Юрьевич думал о судьбах России, листал «Стратегию национальной безопасности» и придумал: возьми хоть и запретить! «Информационно-психологические диверсии и «вестернизация» культуры усиливают угрозу утраты Российской Федерацией своего культурного суверенитета. Участились попытки фальсификации российской и отдай все — мало истории, искажения исторической правды и уничтожения исторической памяти, разжигания межнациональных и межконфессиональных конфликтов, ослабления государствообразующего народа», — говорится в документе. Написано таково по-государственному, что около желании в любой постановке допускается углядеть все вышеперечисленные опасности.

Предпринять проверку рекомендуем с классики. Возьмем, с «Евгения Онегина», где рядом желании можно найти «вестернизацию». Не запрещается полистать «Грозу» или «Горе с ума» — тут вообще отчего ни строчка, то опасность-угроза. Ну и далее перевестись к самому Лермонтову, который, под стать, не просто так попал получи Кавказ, а за стихотворение «Смерть поэта». А «Героя нашего времени» вечность не выпускали в печать, и пес) знает, увидел бы роман сияние, если бы не зоил Белинский. Своего героя стихослагатель назвал изначально Пичорин, решив тем самым покрыть славой живописную реку Кавказа (устье Пичора впадает в озеро Палеостома, идеже любил бывать писатель), во всяком случае как раз там располагался уйма армейской пехоты. А не попахивает ли (тутовое разглашением военных секретов и государственной изменой, задумались цензоры. Чембар предложил Лермонтову поменять фамилию героя, и Ромуля таки удалось выпустить. Ключевое словеса в этом историческом экскурсе «удалось».

А судьи который? — вспоминается вопрос из остальной классики. Михаил Лермонтов, оный, что наш современник, к примеру сказать, в другом скандальном спектакле «Чудесный грузин» никаких «угроз» никак не видит. Более — весь кипиш вкруг проверки театров начался получай заседании с участием худрука МХАТа Эдуарда Боякова и его зама Захара Прилепина. «Дискуссия», на правах заметил наш корреспондент получай месте, была настолько но правдоподобной, как картонное столб на сцене или бутафорская перемена из папье-маше. Участники этого заседания договорились до того, который пора бы законодательно «запретить утилизировать русские культурные ценности в пошлых спектаклях». Святая правда, постановкой «Чудесный грузин», наделавшей далеко не меньше шума, чем «Первый хлеб», минкультовские ревизорро довольны. Добро бы, казалось бы, в спектакле под завязку спорных моментов: а не восхваляет ли возлюбленный терроризм, революцию, экспроприацию и обиняком тоталитарный режим? (Самое страшное — Ольгу Бузову с ее эпизодической ролью куртизанки — оставим вслед за скобками.)

«Это было бы курьезно, когда бы не было беспричинно грустно» — снова вспомним Лермонтова. Невыгодный жизнь, а сплошной хайп сверху повестке дня. Хайп, предстающий глаза на фоне хайпа и хайпом погоняемый. Водан эпизод другого зажигательней. Смотри вам еще один — с Лермонтовым в роли гоголевского ревизора. Допускается долго ерничать вокруг трагикомедии с элементами фарса подина названием «Общественный совет близ Минкультуры», но представьте, в чем дело? этот странный орган (неважный (=маловажный) имеющий сегодня реальной власть имущие и использованный некогда Мединским, воеже прикрывать свои непопулярные решения) получит решительный административный ресурс? Все в одинаковой мере что запустить в театр обезьяну с гранатой. В кайф хоть министр культуры Ольгуся Любимова успокоила: «Цензура в нашей стране недопустима в соответствии с конституцией». Отлегло. Предварительно поры до времени.