Новостной портал

— В стиxoтвoрeнии «Пaмять» Гумилeв пишeт o нeскoлькиx свoиx ипoстaсяx: рeбeнкe, пoэтe и вoинe. Мoжнo ли скaзaть, чтo oн прoжил три жизни?

— Всe гoрaздo слoжнee. Гумилeв гoвoрит, чтo этими жизнями всe нe исчeрпывaeтся. Oни лишь только смeняющиe друг другa oбрaзы. «Мы мeняeм души, нe тeлa». Eгo «я» нe тoждeствeннo всeм сим ипoстaсям. К тoму жe рeбeнoк и eсть неоспоримый пoэт, «слoвoм oстaнaвливaющий дoждь». Тoт жe, ктo «пoвeсил вывeску пoэтa», являeт сoбoй лoжный oбрaз. Этo oтсылкa к Бaльмoнту, нa двeряx квaртиры кoтoрoгo, кaк у дaнтистa другими словами aдвoкaтa, висeлa тaбличкa «К.Н.Бaльмoнт. Пoэт», чтo вызывaлo нaсмeшки у сoврeмeнникoв. Исполнение) Гумилeвa тaкoй жизнeнный выбoр в eгo зрeлый пeриoд был нeвoзмoжeн — пoэт нe дoлжeн трeбoвaть на сeбя кaкиx-тo привилeгий, гoвoрить, чтo «жизнь — eгo пoдругa, кoврик пoд eгo нoгaми — мир», нe дoлжeн вoзвышaть сeбя нaд остальными людьми. Сие человек, который принимает бери себя все то, словно несут все: и счастье, и бездолье. Жить со всеми, сойти со всеми, но — оставаясь поэтом. Порой начинается война, Гумилев уходит держи фронт, когда в стране приходится революция и начинается жесткая политическая столкновение, Гумилев принимает участие в этой борьбе и погибает. С кто-нибудь другой стороны, он реализует себя безграмотный только как поэт, же и как путешественник, как из (людей действия: «Я люблю избранника свободы, мореплавателя и стрелка». Сие та третья жизнь, которую дьявол выбрал.

— Вот почему Гумилев говорил Одоевцевой, зачем ему вечно тринадцать полет и он всегда идет в области линии наибольшего сопротивления?

— Надлежит понимать, что сквозной сюжетик жизни Гумилева — история гадкого утенка. Некто не был человеком, которому до сей поры давалось легко. Есть пара типа художников — Моцарт и Сальери, если нет мы говорим о Сальери невыгодный как о завистнике-отравителе, а в духе об особом типе творца. Моцарту весь век дается легко и сразу, дьявол платит за это, да по-другому, своей жизнью, судьбой, а без- методической работой. Вот Мандельштам в какой-никакой-то степени был Моцартом. Добро бы на теоретическом уровне говорил о необходимости труда и сальерианстве, так жил как Моцарт. А Гумилев — сие Сальери, человек, который (за достигает трудом. Его изо дня в день недооценивали. Он провел из малолетства в Царском Селе, которое в ведь время было довольно обывательским местом, даже если и овеянным славными воспоминаниями. Гумилев был нетактичный, некрасивый, плохо учащийся молодчик, удобный предмет для насмешек. Вспомните несмотря на то бы письмо Гиппиус Брюсову о первой встрече с Гумилевым. Возлюбленная язвительно пишет о юноше, каковой к ней явился «с глазами судака». Его обзывали декадентом. Так Гумилев заставил себя высоко ставить. Он едет в Париж, идеже слушает лекции в Сорбонне, а возвратясь в Россию, издает сборник «Романтические цветы», печатается в журнале Брюсова «Весы», исподволь входит в литературу, в первый караван известных молодых поэтов. Гумилев доказывает во всех отношениях, что чего-то имеет смысл, и так на каждом этапе. У него приставки не- было выбора. Он обязан был идти по очерк наибольшего сопротивления.

— Поэтому и отправился в Африку?

— Гумилева интересовал круги первых, доисторических людей. Когда-когда в 1919 году разным авторам предложили изобретший сцены на исторические темы, дьявол написал «Охоту на носорога». Исполнение) него этот доисторический тайм оказывается самым важным, поелику что тогда человек становится самим с лица. В Африке Гумилев нашел подобный мир первоначальных чувств. Затем человек только-только вышел с доисторического существования, оно в памяти, а рядышком огромный мир еще маловыгодный истребленной дикой природы. Примечательно, яко Гумилев едет в Абиссинию (Эфиопию). Сие была на тот штрих чуть ли не единственная неколонизованная африканская местность, да еще и с древней историей, имеющая самобытную цивилизацию. В России тут-то очень интересовались Абиссинией и предпринимали робкие попытки стартовать там собственную политическую игру. Гумилев отправляется тама сначала как дилетант-зверолов, а последнее его путешествие финансирует еще Академия наук. Гумилев привозит целую коллекцию, которая теперь хранится в Кунсткамере и составляет небольшую, так заметную часть африканского фонда. Исследовательская разработка интересовала его как очередное случай. Хотя он пытался ею не шутя заниматься, даже рылся в помойках в Эфиопии, записывал песни, посещал места, идеже практически не бывали белые. Как-то, в Шейх-Гуссейне — мусульманской святыне в Южной Эфиопии. Гумилев побывал и получи краю экваториального леса, идеже жили людоедские племена. Не без того, естественно, он туда отнюдь не заходил.

— Зато отправился получи фронт Первой мировой войны…

— Вдобавок добровольцем. Гумилев же был освобожден с военной службы по здоровью (изо-за косоглазия). В нем было ницшеанство, фетишизация войны как рыцарского учеба, опасности, которая поднимает человека по-над собой. В этом отношении симпатия соотносил себя с итальянским писателем Габриэле Д\’Аннунцио. Гумилев уходит держи войну вольноопределяющимся. То очищать фактически рядовым, а в итоге получает плохо «Георгия», и его производят в офицеры.

— Маловыгодный могу не спросить об отношениях Гумилева и Ахматовой. Т. е. два великих поэта воспринимали муза друг друга?

— С одной стороны, посередине ними были отношения, закончившиеся браком, какой-нибудь оказался неудачным. С другой, с первой их встречи, поздно ли ей было четырнадцать, а ему семнадцать, начался зиждительный и человеческий диалог двух необыкновенных людей и в (высшей степени разных поэтов. Он продолжался и в дальнейшем того, как они расстались. Сперва Гумилев был влюблен в Ахматову делать за скольких в женщину, восхищался ей равно как человеком, а она с ранней юности была безмерно незаурядной личностью. Однако Гумилев долгое шанс ничего не ожидал через нее как от поэта. Только когда она родилась равно как большой поэт, он дружно это понял и оценил.

— А правда-матка, что после стихотворения Ахматовой «Муж хлестал меня узорчатым,/В двойном размере сложенным ремнем…» начали барабанить, что Гумилев и вправду избивает Ахматову, и дьявол отчаянно пытался доказать, а это не так?

— Гумилев очень порывисто относился к тому, что вирши Ахматовой воспринимаются как автобиографические. Сие и было так. У всех возникало впечатление, что эта женщина доблестно обнажает свою душу, открывает приманка жизненные тайны. На самом деле в ее ранней поэзии присутствует сложная исполнение, и героиня стихов Ахматовой — отдаленно не всегда она самочки. Понятно, что Гумилев в духе человек, находящийся рядом с ней, такое известие к ее лирике воспринимал чрезмерно. Одоевцева пишет, что Гумилев, приводя строчки Ахматовой «Отними и ребенка, и друга, и скрываемый песенный дар», сокрушается: «Как возлюбленная может так писать о нашем ребенке». Вообще говоря отношения между поэтическим текстом и личным опытом человека — сие очень болезненная тема…

— И Ахматова, и Гумилев принадлежали к акмеистам, притом Гумилев возглавил это процесс. Насколько оно для него было имеет п?

— Гумилев придавал акмеизму большое серьезность. Это была очень важная воздействие. Ant. игнорирование на символизм, попытка возвращения к материальности, к вещности. Многие молодые люди поэты этого поколения, которые далеко не входили в состав акмеистов, совершали эдакий же поворот. От символизма было двум пути: в акмеизм или к самовитому слову — в футуризм. Ведь, что Гумилев принял нате себя функции организатора и руководителя акмеистического движения, серьезно, потому что он был безмерно футурологически чутким человеком, безлюдный (=малолюдный) только большим поэтом, хотя и великим критиком.

— Много якобы о его противостоянии с Александром Блоком. Наравне они относились друг к другу?

— Гумилев к Блоку относился с благоговением, пусть бы литературно они находились в противоположных лагерях. У Блока предикат к Гумилеву было сложное, однако не всегда враждебное — литературное антагонизм, сочетавшееся вполне с личным уважением и симпатией. При всем при том в последний год жизни их поссорили в ходе борьбы по (по грибы) влияние в Союзе поэтов.

— А видишь с Максимилианом Волошиным Гумилев пусть даже стрелялся из-за поэтессы Елизаветы Дмитриевой, скрывавшейся подо псевдонимом Черубина де Габриак. Почто там была за событие?

— Черубина была не безмерно адекватной девушкой, и у нее были ложные книга. Она передала Волошину, как будто Гумилев якобы грубым образом рассказывает о подробностях своего романа с ней. Волошин дал пощечину Гумилеву, ровно означало вызов на поединок. Вообще, обычай дуэли всю вторую половину XIX века существовал точию в офицерской среде. Причем в (видах офицеров он был даже если легализован. Закон допускал с целью них дуэль по решению свида чести полка. В этом случае они невыгодный подлежали уголовной ответственности. А в среде интеллектуалов обыкновение на дуэли возникла в начале XX века наравне стремление противопоставить себя мелкобуржуазному миру и плебейской этике прогрессистов, стремление играть в людей пушкинской эпохи. Яко, Брюсов вызывал на единоборство Андрея Белого, Мандельштам — Хлебникова. Справедливо, что по кодексу чести дуэли посерединке ними не были возможны, вследствие того что что Брюсов и Мандельштам — разночинцы, выходцы изо купеческого сословия. Это было самоутверждение людей искусства, которые воспринимали себя в духе новую аристократию духа. В качестве кого правило, эти дуэли никакого кровавого разрешения далеко не имели. Это была некая удовольствие, в которой участвовал и Гумилев.

— Будто о бесчисленных романах Гумилева. В кой степени его можно окрестить донжуаном?

— Женщин в его жизни в(за)правду было много. Он увлекался. Видимо, серьезные связи его связывали, например, с танцовщицей Татьяной Адамович, с актрисой и художницей Ольгой Арбениной-Гильдебрант, ежесекундно случались и мимолетные романы. Последнее его встреча должно было состояться с Ниной Берберовой. Берберова повально, что касается Гумилева, постаралась максимально дурачить. Она описывает их взаимоотношения в таком духе, что симпатия за ней ухаживает, а возлюбленная остается холодной и непреклонной. Подле этом зачем-то целыми невдолге ходит с ним по городу и, другой раз его арестовывают, передает ему в тюрьму пирог. Одно с другим маловыгодный сходится. Свидание с Берберовой, в которое Гумилев возлагал взрослые надежды, было назначено получай пятое августа 1921 возраст, но третьего его арестовали.

— Октябрьский сальто 1917 года, который Гумилев еле-еле ли мог принять, спирт встретил за границей. Посему решил вернуться?

— Многие забывают, точно в России у него оставалась Ахматова, которая коли на то пошл еще была его женой, и сынище. Кроме того, Гумилев безвыгодный очень понимал то, отчего происходит. Был у власти что за-то Керенский, теперь экий-то Ленин. Во повально это он не вдавался, даже если чувствовал, что происходят какие-так неприятные вещи. Адамович вспоминает, по образу Гумилев говорил ему: «Я был в Африке, охотился получи и распишись львов, переправлялся через реку с крокодилами и решил, словно большевики уж точно невыгодный страшнее». К тому же шишка на ровном месте особенно Гумилева за границей без- оставлял. Чем ему вслед за тем было заниматься? Его командировали в Салоники. Вплоть до них он не доехал, служил возле представительстве Временного правительства в Париже. Посольство закрылось, Гумилев поехал в Англию. Пытался нахватать направление в Персию, где вдобавок шла война, не получил его. Гумилев вернулся в Россию с целой компанией людей. Маленький человек из них не думал, что-что все это так ответственно и так надолго.

— В своей книге о Гумилеве вам доказываете, что он участвовал в таганцевском заговоре, следовать который его расстреляли. Зачем поэт решился на сие?

— Гумилев был человеком поступки, ему стало скучно. К тому а у него были личные чувство, связанные с тем, что его оставила Оля Арбенина. На этом фоне некто стал искать какую-ведь возможность самореализации. И кроме того, Гумилев считал, ровно поэты должны не только лишь участвовать в человеческой жизни, однако они должны участвовать в управлении совместно, странами. Есть замечательные мемуары Честертона о его разговоре с Гумилевым, относительно которого он говорит, а «сумасшедший русский под бомбами предлагает ми английскую корону». Сам заклятие был очень странным. В подпольные группы, с одной стороны, входили благородные интеллигенты-идеалисты, с непохожий — офицеры, которые то ли собирались состязаться с большевиками, то ли по-под прикрытием этого делали неординарный бизнес. Во всяком случае, заговорщики приставки не- позиционировали себя как белые, компаратив, они пытались найти запас победы над большевиками без участия возвращения к прежнему. Непонятно, какие взаимоотношения у них были в Красной Армии. Очевидно бы они пытались определить какой-то выход возьми Тухачевского, в котором видели нового Бонапарта, при всем желании угодить моим критикам он жестоко подавил антоновское вооруженное выступление и кронштадтский мятеж.

— Много ходят слухи о якобы последнем стихотворении Гумилева, которое симпатия выцарапал на стене своей камеры. Следом есть знаменитые слова: «Я приставки не- трушу, я спокоен,/Я — поэт, мореман и воин,/Не поддамся палачу». Сии строки и вправду принадлежат Гумилеву?

— Несть, стихотворение абсолютно точно приставки не- его. Оно, скорее итого, написано поэтом, прозаиком, моряком Сергеем Колбасьевым. Хотя известно, что нацарапал Гумилев. Уроженец филолога-античника Георгия Стратановского, бард Сергей Стратановский рассказывал ми, что его отец попал в ту но камеру, где сидел Гумилев, и возлюбленный видел на стене выцарапанные словоблудие: «Господи, прости мои прегрешения, иду в завершительный путь! Николай Гумилев». Его расстреляют 26 Гутя 1921 года.

— Как бы вам определили значение Гумилева?

— Получай советскую поэзию он оказал сильное престиж. В 1930-е годы даже были дискуссии, дозволено ли учиться у акмеистов, имелось в виду — у Гумилева. Привлекали, с одной стороны, абстракция его поэзии, а с другой, ее бодрый, воинственный дух. Так яко Константин Симонов и Николай Тихонов — в общем, эпигоны Гумилева. А и имя Гумилева вплоть по конца 1980-х вымарывали, без- включали в антологии. Однако о томик, насколько он был популярен, свидетельствует нижеупомянутый факт. В 1943 году возьми оккупированной территории, в Одессе, определённый человек за свой итог издал стихи Гумилева. А рано ли в 1947 году в лагерях угоду кому) перемещенных лиц бывшие русские военнопленные и остарбайтеры получили сбыточность печатать книги, первым, чисто они издали, были поэзия Есенина и Гумилева.