22 декабря, 2021 
adminGWP 
Нe спи, нe спи, xудoжник,
Нe прeдaвaйся сну,
Твоя милость вeчнoсти зaлoжник,
У врeмeни в плeну.
Бытье Зурaбa Цeрeтeли сooтнoсится с двумя стиxoтвoрными oзaрeниями. Oднo, Пaстeрнaкa, привeдeнo в эпигрaфe. Сну нe прeдaeтся. Врeмя, oтвeдeннoe eму, увeкoвeчил. Другoe, нeзaкoнчeнный oтрывoк, принaдлeжит Пушкину:
O скoлькo нaм oткрытий чудныx
Гoтoвят прoсвeщeнья дуx,
И oпыт, ибн oшибoк трудныx,
И гeний, пaрaдoксoв дружен…
Нa этoм цитирoвaниe oтрывкa в извeстнoй тeлeпeрeдaчe oбрывaлoсь. Дaльшe слeдoвaлa всeгo oднa стрoкa, нo кaкaя!
…И случaй, бoг изoбрeтaтeль.
Aкaдeмик Сeргeй Вaвилoв считaл, какими судьбами этот незаконченный отрывок «гениален ровно по своей глубине и значению интересах ученого». И художника необъяснимые случаи и парадоксы преследуют с первых шагов в искусстве. «Большую картину» отличника академии после импрессионизм снимает с защиты оный, в чье кресло президента Российской академии симпатия сядет спустя сорок парение. Вместо отвергнутой дипломной картины оный представил к защите написанный вслед за считаные дни и ночи похожий, получив за него отличную оценку.
В атмосфере искусства социалистического реализма вырос хвост Сезанна, авангардист. И надо но такому случиться, что при помощи несколько лет, побывав в мастерской Пикассо, некто показал ему картины, выполненные в Париже, и заслужил окрылившую похвалу. Что такое могло произойти в жизни советского человека, ни разу приставки не- бывавшего за границей в туристической поездке, инда в Болгарии? Когда Хрущев приподнял «железный занавес», жившие нет слов Франции родственники пригласили вслед за свой счет жену Зураба с молодым мужем в менструация. Вдвоем их не выпустили следовать границу. Предложили ехать кому-в таком случае одному. Мудрая жена уступила свое ей-же-ей мужу.
Пораженный Зураб увидел, а Пикассо занимается и живописью, и скульптурой, и керамикой, и витражами: «Тогда в моей жизни произошел перелом».
Улетел одним, вернулся другим художником, которому паки (и паки) раз пришел на благоприятствование «случай, бог изобретатель». Существовавший бери скудные заработки жилец съемной коммунальной квартиры попадает в кадры научного академического института сверху престижную должность художника, которую занимал в прошлом Лансере, расписавший стены Казанского вокзала и гостиницы «Москва». С этнографами и археологами семь парение ходил по родной земле. Рисовал точно по долгу службы остатки мозаик, фресок, развалины храмов, надписи надгробий, иконы. Вследствие такой фундаментальной подготовке, говоря иными словами знаменитую формулу известного «чудесного грузина», творит умелость национальное по форме и пленительное соответственно содержанию.
Случайно двум маститым московским архитекторам попал для глаза эскиз росписи непостроенного детского кинотеатра, украшавший стену кабинета главного архитектора Тифлис. Рисунок пленил мэтров, авторов Дворца съездов в Кремле. Фигли успел к тому времени зафонарить выпускник академии? Духан в шахтерском городе Чиатуре…
Возле всем при том мэтры доверили незнакомцу вносить изменения построенные ими одинаковые, наравне куриные яйца, башни курортного комплекса надо Черным морем. Волны шторма, ворвавшиеся нате первый этаж башен, неважный (=маловажный) дали удостоиться Ленинской премии в число три года. Получил возлюбленный ее в сорок лет, создав в Адлере младенческий городок из объемных мозаик — подобных ни один человек никогда не творил. Они поразили Сикейроса, напророчившего грузинскому художнику славу.
В строительной площадке мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами с интересом наблюдал, словно расцвечиваются цветными хрусталиками серые бетонные стенки. Представился, протянув руку: Косыгин, Лёля Николаевич. Так волею случая случилось знакомство с главой правительства, закрепленное в Москве приглашением в месяцы с женой, единственной на всю живот.
В бывшей Грузинской слободе с русских и грузинских литер сформировал верея «Дружба». Из двух неразрывных титановых колец установили получай Военно-Грузинской дороге «Узел». Его взорвали, ровно по словам Церетели, «психи», они а бросили в окно московской мастерской в Тверском бульваре бутылку с зажигательной смесью. Пылкость испепелил сто картин, обгорела фендер Высоцкого, на которой дьявол играл на свадьбе с Мариной Влади в тбилисской квартире друга.
Как с неба свалился для сокурсников и профессоров дипломированный мастер кисти становится ваятелем и дизайнером с мировым именем. Кто именно сегодня в этом сомневается? А двадцать высшая отметка лет назад в либеральной прессе задавали риторичный вопрос: «Да кто подобный этот Церетели?» — подразумевая, по какой причине никто и звать никак. А некто к тому времени успел приобрести в Кремле Золотую звезду Героя социалистического труда, золотую плакетка лауреата с профилем Ленина, двум государственные премии и почетные звания вслед за дела, о которых мало кто именно знал в Москве. И сейчас один знают. Они выполнялись вдалеке от Москвы — в Бразилии, Японии, США и других странах, вследствие этого что Церетели, по словам министра иностранных дел Советы Андрея Громыко, играл миссия «главного художника МИДа». Занимался дизайном посольств Советский Союз. Мировое признание пришло к нему в Западе. Там установил первые монументы. Егорка Победоносец поражает дракона и ракеты до небоскребом ООН в Нью-Йорке.
В преддверии московской Олимпиады Церетели, став главным художником Игр, опоясывал горельефами стены дворца в Измайлове. Пришлось не беря в расчет этого с утра до ночи гинуть на двенадцати объектах: в Химках, возьми Пресне, в Битце… «До Игр весил 85 килограммов, за них — 57. Но полно успел». Тогда появились эмали в Международном торговом центре, мозаики и витражи в гостиницах и дворцах спорта, а сверху олимпийском ипподроме — табун лошадей в бронзе.
* * *
В истории иногда не раз, что коллективизм просвещенной власти и гениальных художников венчалось появлением уникальных росписей, статуй, дворцов и храмов. Полтинник конкурсы на монумент Победе (т. е. в ХIХ веке на свидетельство Гоголю) ни к чему неважный (=маловажный) приводили.
Обелиск на Поклонной прискорбие, памятники Петру и Шувалову, генералу дескать Голлю, фонтаны Манежной площади, росписи Новой сцены Большого театра, станций подземка «Римская», «Победа», «Дубровка», «Трубная», «Древо жизни» позволяется было поручить исполнить многим художникам. А счастье привалило одному. Все помянутое осуществил Церетели в Москве, приставки не- считая Колумба в Севилье, Гоголя в Риме, «Слезы скорби» в Нью-Йорке, святого Николая в Бари, Петра в Москве и Санкт-Петербурге, князя Олега в Рязани, казака Харько в Харькове, Пересвета получай Куликовом поле…
Высота обелиска для Поклонной горе 141,8 метра, хвост Петра на стрелке Москвы-реки — 96 метров, «Яйцо Колумба» получи и распишись берегу Гвадалквивира — 43,5 метра. «Слеза» бери берегу Гудзона — 32 метра. «Колумб» в берегу Атлантического океана — самый большого памятник человеку, 126 метров. Сие искусство для народа, мастерство больших пространств.
Церетели называет себя «прорабом». (в его помню, всегда чего-то строит и переделывает.
Сие не все. Дом для Патриарших прудах в Ермолаевском переулке надежно отремонтировал и превратил в филиал музея современного искусства получай Петровке. А свою московскую мастерскую возьми Тверском бульваре, где принимал Буша-старшего и Горбачева, превратил в галерею «Зураб». Отдал ее молодым, безвыгодный беря с них платы из-за выставки.
Даже если бы Церетели безвыгодный установил ни одного памятника в Москве, безлюдный (=малолюдный) написал ни одной картины, так и тогда бы за учрежденные им музеи и галереи вошел в историю искусства.
Трудно ответить на вопрос, предопределенный в пору битвы за Петра: «Да кто именно такой этот Церетели?»
Попытаюсь дать ответ.
Исповедуя принцип «искусство исполнение) искусства», живописец проявил себя монументалистом, дизайнером. Ему послушен произвольный пластический материал, любая умение. Творит в бронзе, металле, камне, эмали, мозаике, стекле, фарфоре, текстиль…
Он породнил объем и сливки, скульптуру и архитектуру. Его картины — сплав русского академизма, грузинского примитивизма и парижской школы — пронизаны фантазией и добродушием, иронией, детскостью.
Плакатист установил на земле изваяний пуще, чем кто-либо, работая нет слов многих странах Европы, Азии, в Африке, Северной и Южной Америке.
Церетели всё рисует, где бы ни находился: у себя, на заседаниях, в пути, сверху отдыхе. «Сколько себя помню, я неизменно рисовал. Для меня сие образ жизни».
Став президентом Российской академии художеств, объединил мастеров всех поколений, направлений и стилей, ветеранов и молодых, патриотов и космополитов, реалистов и модернистов.
* * *
До смертью Пикассо сказал: «Когда погибает большое полуднище, все, что находится округ него, затягивается в воронку». Внучек Паблито, изгой в глазах деда, там похорон выпил яд. Спился с горя бастард Поль. Повесилась подруга Черемисы-Терез Вальтер, чей портрет остался на картинах. Предварительно выставки в Мадриде застрелилась вторая супруга Жаклин Рок. «Когда ми говорят о гениальности Пикассо, — написала в книге «Пикассо. Моего дедушка» внучка Марина, — ми хочется ответить: «Да, возлюбленный был гений. Но гениальность зла». Она считала его виновником преждевременной смерти отца и исковерканной жизни матери.
Зураб Церетели Покровитель Добра.
Опубликовано в рубрике